Интервью с Викторией Владимировной Деменовой о дистанционном образовании и поступлении в департамент. Часть 1

Предлагаем вашему вниманию первую часть интервью команды проекта "СКД: инструкция по применению" с Викторией Владимировной Деменовой, директором департамента искусствоведения, культурологии и дизайна УГИ УрФУ. В интервью вы узнаете о том, как влияет дистанционное обучение на студентов и преподавателей, какие изменения в образовании нас ждут и почему стоит поступать к нам в департамент

- Прошло уже полтора месяца дистанционного обучения. Какие Вы видите его плюсы и минусы?

- Нынешняя ситуация с коронавирусом подобна ситуации войны. В таком положении, это, конечно, не онлайн-обучение, это вынужденная мера дистанта.

Онлайн-обучение, на мой взгляд, вообще предназначено далеко не для всех. Оно хорошо тогда, когда вы уже знаете, что вы хотите в жизни, вы мотивированны, и соответственно, форма онлайн-обучения – это то, что вы выбираете самостоятельно, для собственной цели, и у вас есть мотивация к тому, чтобы что-то изучить. Оно абсолютно противопоказано людям, которые не умеют работать с большими объемами информации самостоятельно, или школьникам, которые еще не научились общаться в реальности, не умеют выстраивать коммуникацию, еще не знают, как работать в команде, например.

Но кроме минусов в онлайн-обучении есть, несомненно, и плюсы. Даже в том странном виде, как это происходит сейчас, есть плюсы. Какие? Это проявление скрытого. Это селекция.

Активные студенты стали еще лучше. Они стали больше заниматься самостоятельно, меньше времени тратить на какие-то другие вещи, а вялые студенты совсем пропали.

То же самое и про преподавателей могу сказать. Те преподаватели, которые хотят и умеют работать со студентами, по-прежнему стараются сохранить уровень их обучения, а те, которые не очень ответственно относились к этому или не очень любили это делать, сейчас тоже на виду. Все стало прозрачнее. И мы должны четко это понимать. Пусть вынужденная, но дистанционная форма образования дает возможность тотального контроля процесса. В любой момент мы можем посмотреть и проверить и активность преподавателя, и активность студента. Свидетельствует ли это о качестве — это другой вопрос.

- То есть это такая проверка на прочность каждого из нас?

- Думаю да. Это очередная задача и очередное испытание для каждого из нас. И к сожалению, никаких чудес не происходит.

Не бывает такого, чтобы человек никогда не увлекался классической музыкой, а тут случился карантин, и он стал слушать Баха регулярно.

Если он любил проводить время в электронных играх, совершенно отупляющих сознание, он так и проводит его. Поэтому я бы не преувеличивала эту ситуацию.

- Прошел уже достаточно продолжительный период дистанционного обучения, и скорее всего, еще столько же предстоит. Как Вы думаете, последуют ли какие-то изменения в системе образования в целом?

— Смотря о какой ее составляющей мы говорим. Увеличение доли цифровизации в образовании уже сейчас очевидны, и это мы уже видим по ряду законов, которые принимаются в настоящий момент. Самое интересное, какова будет реакция на все это.

Сложно сейчас предполагать то, как будут реагировать люди на это расслоение (потому с моей точки зрения, это все-таки расслоение). Повторюсь, онлайн-образование – это очень хорошая вещь, но для людей, которые мотивированы. Редкий школьник может сейчас быть таковым. Школа быть мотивированным не учит.

Другое дело – высшая школа. Тут траекторий развития много. Лет двенадцать назад было проведено международное крупное исследование о том, как будет развиваться образование. Как всегда, есть несколько сценариев развития. Один из них — это массовое образование, которое будет реализовываться как раз посредством онлайн технологий. Кроме того, оно ценно для людей, находящихся где-то в удаленных районах и не имеющих других возможностей получения знаний, для заочной формы, для смены профессии и так далее. Но онлайн образование предназначено только для мотивированных людей, имеющих опыт социальной адаптированности, способность реагировать на сложные ситуации.

- Сейчас тысячи школьников находятся в раздумьях: куда же все-таки поступать? Объясните, пожалуйста, абитуриентам, почему надо поступать на факультет искусствоведения, культурологии и дизайна, и где будут востребованы наши выпускники? 

 

 - Наверное, по поводу направлений «История искусств» и «Дизайн» пояснений особо не требуется, а вот по поводу «Культурологии» и «Социально-культурной деятельности» стоит немного разъяснить.

Мы живем в мире с открытыми границами. Сегодня, выбирая образование, школьник сравнивает Екатеринбург не только с Москвой и Санкт-Петербургом, но и примеряет на себя европейское образование. И к сожалению, у нас сложилась привычка постоянно сравнивать себя, мерить свои достижения, в том числе в области образования, по западным или по восточным меркам. При таком подходе, когда в России появляется что-то действительно уникальное, это нужно постоянно доказывать. Так случилось с культурологией и социально-культурной деятельностью.

Культурология очень молодая наука, со своими методологическими сложностями и особенностями. Но то, что она сложилась в России в 90-х годах именно как отдельная специальность или отдельная наука, на мой взгляд, доказывает то, что в кризисные моменты в России нередко случались гуманитарные прорывы, времена, когда мы обращались к чему-то очень важному, системообразующему. В западных университетах, конечно, существует направление «Cultural studies», но это скорее собрание тем и ученых, которым неуютно в рамках больших традиционных гуманитарных наук. И это большой плюс российского образования, культурологии в частности, нежели минус. Но нам все время и до их пор приходится это доказывать.

То есть, когда ты не похож на всех, единственный, уникальный, встает вопрос: дурак ты или гений. И каждый норовит с ехидцей напомнить, что нет такой профессии – культуролог…НО есть такое призвание, и успехи наших выпускников свидетельствуют об этом. Мы то знаем, кто мы на самом деле)))

- У социально-культурной деятельности тоже нет западных аналогов?

Что касается социально-культурной деятельности, то тут все еще сложнее. Почему? На Западе есть учебные заведения, которые готовят музыкальных продюсеров или ивент-менеджеров, например. Но вся особенность социально-культурной деятельности в России состоит в том, что кроме жесткой развлекательной функции ивент-менеджмента и «заточенности» на потребности рынка, которая принята на Западе, в России учат не только этому.

Мы выпускаем специалистов, которые способны создавать не только бизнес-ориентированные проекты, но и социально востребованные.

Почему еще стоит поступать? Кроме теоретической культурологической базы, вы получаете навыки проектного мышления. Второе, что дают все наши направления, — это креативность мышления. Когда ты обладаешь креативным мышлением, тебе в общем-то не страшно. Не будет работы, ты ее придумаешь сам. У тебя в голове огромное количество разных вариантов, ты знаешь, что мир – это кристалл с огромным количеством граней, возможностей и разнообразия. Креативное мышление – умение нестандартно решать задачи, любые. Развивает этот навык искусство и культура.

При изучении литературы, музыки, визуальных искусств, театра, кино мы расширяем свои взгляды, получаем не только информацию о предмете, но и знания о том, как эти сложные сферы развивались. Поэтому я считаю, что креативность – одно из главных качеств, которые делают наших выпускников действительно конкурентоспособными.

Посмотрите, что происходит сейчас, когда мы находимся на самоизоляции. Каждая страна реагирует по-разному. У всех беда одна, но реакция на нее у всех абсолютно разная. И становится понятно, что в кризисные моменты твои культурные особенности выходят на первое место.

Культура - не опция экономического развития, это суть поведения человека.

Команда проекта "СКД: инструкция по применению"