… Маска, я тебя знаю…

В издательстве Уральского федерального университета вышла новая монография Натальи Кирилловой, доктора культурологии, профессора, заведующего кафедрой культурологии и социально-культурной деятельности Уральского гуманитарного института. Название звучит заманчиво-интригующе: «Культ маски: исторический контекст». С автором книги беседует профессор кафедры периодической печати и сетевых изданий департамента журналистики, доктор филологических наук М.А. Мясникова.

– Наталья Борисовна, Ваша новая книга является каким-то диссонансом по сравнению со всем тем, что Вы писали раньше. Мы хорошо знаем Вас не только как культуролога, специалиста по экранной культуре (достаточно вспомнить «Кинометаморфозы», «Феномен уральского кино», «Кино Урала: от прошлого к будущему», «Ярополк Лапшин» и др.), но и как известного в стране медиатеоретика («Медиакультура от модерна к постмодерну», «Медиасреда российской модернизации», «Медиалогия как синтез наук», «Парадоксы медийной цивилизации» и др.). И вдруг – «Культ маски…». Это что – дань моде? Я имею в виду нашу реальность – период пандемии… В общем, почему вдруг родилась идея такой книги, тем более, что слово «маска» у многих ассоциируется с искусством театра?

– Идея родилась не вдруг и не сразу. Эту тему я вынашивала в течение длительного времени. Напомню, что несколько лет я работала в Екатеринбургском театральном институте. Позже, уже на кафедре культурологии Уральского государственного университета, вела курс «История театра» (русского и зарубежного). Это ответ на Вашу ассоциацию «маска – театр». Но по большому счету меня серьезно заинтересовал феномен маски как социально-культурного явления. Дело в том, что появившись в недрах первобытного общества, маска прошла свою эволюцию, свой путь развития через Античность и Средние века, эпоху Возрождения и Просвещения, рубеж XIX-XX веков. И в новом тысячелетии у нее свои функции и свои культурные коды. Да и в условиях обычной жизни маска всегда окутана мистической атмосферой, тайной и воспринимается зачастую как явление ирреальное. Не случайно символикой маски занимаются представители разных наук – антропологи и этнографы, историки и социологи, культурологи и искусствоведы, что свидетельствует о неисчерпаемости исследовательских подходов к изучению этого уникального феномена.

– Наталья Борисовна, а чем Ваш подход к анализу маски отличается от других исследователей: к примеру, Й. Хейзинги, М. Бахтина, К. Леви-Стросса, ведь каждый из них внес свою лепту в процесс ее толкования?

– Хорошо, что Вы упомянули этих ведущих исследователей маски. У каждого из них действительно свой подход. Отмечу, что для Хейзинги маска – это элемент не обыденной жизни, а «иного» мира. Маска, по его мнению, нас уводит в сферу «дикарей, детей и поэтов», то есть в сферу игры… А Бахтин утверждал народно-карнавальную природу маски. Что касается французского антрополога и социолога Леви-Стросса, то он изучал маску и как материальный объект, и ее семантические связи, а также ее социальные и религиозные корни.

Меня, как культуролога, маска интересует как сложное, полифункциональное явление культуры в контексте ее социальных метаморфоз. Рассматривая культурные коды маски в разные исторические эпохи, я попыталась доказать, что главным из них является способность маски быть «медиумом» - посредником между человеком и обществом, между реальным и мифологическим мирами. А как искусствовед, я не могла не остановится на роли маски в истории разных искусств: театра, живописи, кино, эстрады. Более того, маска в истории культуры и искусства имеет множество значений и может употребляться не только в прямом, но и переносном, метафорическом смысле.

– В этой связи интересна Ваша точка зрения на такое явление как «политическая маска», ведь эта тема тоже стала объектом Вашего внимания в разделе «Политические образы-маски и стереотипы».

– Вы правы, мимо этого вопроса я не могла пройти. Дело в том, что образ политика, государственного или общественного деятеля всегда интересовал писателей, публицистов, художников, не исключение и наша эпоха. В качестве примера можно вспомнить знаменитое полотно Ильи Глазунова «Мистерия XX века», где художником запечатлены многие образы-символы политических и культурных деятелей, ставших брендами прошлого столетия. Некоторые из этих политических масок XX века, а также нового тысячелетия я рассматриваю в своей книгу через призму разных произведений: очерков, документальных фильмов, телешоу (типа популярных «Кукол» В. Шендеровича). Интересны и маски современных блогеров. Хотя этот вопрос не был самоцелью, его анализ является своеобразным дополнением как к общей теме исследования, так и к задачам пятой главы книги «Маска в контексте медиакультуры глобализованного мира.

Актуальным является и тот факт, что в эпоху информационную, в условиях которой мы живем, процесс медиатизации общества тесно связан с формированием имиджа, то есть медийного образа современного человека. Это доказывает, что маска (имидж) – составная часть коммуникационного процесса. А если к этому добавить наше сегодняшнее бытие в условиях пандемии, то маска приобрела особый смысл – самозащиты личности от вызовов страшной реальности глобализованного мира. Все сказанное – доказательство того, что маска является, как я отметила, сложным, многогранным, полифункциональным феноменом.

– Большое спасибо, Наталья Борисовна. Последний вопрос: где можно познакомиться с книгой или приобрести ее?

– Книга «Культ маски: исторический контекст» будет реализовываться через Интернет-магазин Ozon, Дом книги (на А. Валека) и «Пиотровский» в Ельцин Центре. В январе книга появится в библиотеке УрФУ и ведущих библиотеках города. Телефон для справок: 8(343)356-57-90.

Культ маски: исторический контекст. – Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2020. – 324 с. + ил.